Анатолий Лобоцкий о женщинах: умных, глупых и стервах

Прекрасное чувство юмора, глубокий и тонкий ум, замечательная для мужчины сдержанность, невероятная обязательность — вот те черты, что украшают талантливого актера Анатолия Лобоцкого, играющего почти все главные роли в Театре им. Маяковского, в том числе самого Дон Жуана. Кинозрителям он стал известен по главной роли в фильме Владимира Меньшова «Зависть богов». А телеэкран представил нам Лобоцкого в продолжении сериала «На углу у Патриарших», в «Наследницах» и «Дальнобойщиках». Только что прошел сериал В. Шиловского «Люди и тени», где он сыграл обаятельнейшего налогового полицейского.

О мужской аномалии

— Толя, во все времена существовали такие мужчины, которые пользовались любовью женщины для достижения своих целей. Как ты относишься к ним?

— Я отношусь к другим мужчинам. Но, конечно, есть и такие, в ком немного мужского, и они запросто альфонсируют, не считая это зазорным. Это возможно в том случае, если женщина настолько эмансипирована, что считает себя вправе купить понравившегося мужчину.

— А тебе женщины делали подобные предложения?

— Нет. А если это и было, то, очевидно, настолько завуалированно, что я этого не заметил. Или… я настолько тактичный человек, что делал вид, будто не замечал.

— Ты как-то сказал, что мужчины — полигамные создания…

— Ну что делать, так природа захотела.

— То есть однолюбы — это такая мужская…

— …Аномалия.

— Скажи, а полигамность -она в чем выражается?

— Почему я должен, допустим, в 12 лет полюбить первый раз и до сорока лет мучиться этой любовью? Время идет — жизнь проходит. Если я влюблен в одну даму, это не значит, что я не буду обращать внимания на других. Полигамность — это не обязательно физические измены. Это отношение к женскому полу, какие-то желания мужчины, которые не обязательно должны реализовываться в натуре. Мало ли о чем мужчина думает, мечтает, бредит и грезит…

— Глядя на женщину, на что ты прежде всего обращаешь внимание: глаза, ноги, грудь?

— Честно говоря, я не задумывался об этом. Я сначала смотрю на женщину в целом, вижу ноги, руки, цвет волос, глаз и все остальное.

— Твои вкусы в отношении женского типа менялись с возрастом?

— Свой тип обязательно существует у каждого человека, даже если он об этом не догадывается. Это научно доказано. Я свой тип знаю очень хорошо, но раскрывать его, разумеется, не буду. Здесь так: либо я ощущаю какие-то токи от человека, либо нет. Однако, если я не почувствовал от женщины в момент нашего знакомства тех самых токов — это не значит, что их нет. Может быть, в тот момент у меня насморк был сильный? Через полгода я могу встретить эту женщину и почувствую эти токи.

О глупых и… дурах

— Ты очень рано в первый раз женился. Тот опыт не оставил никаких отрицательных эмоций? Ты не стал считать, что свобода лучше?

— Моя свобода, как я ее понимаю, не зависит от того, женат я или нет. Для меня главное — внутренняя свобода. Я люблю быть один, но свобода — это нечто иное.

— Как ты относишься к чрезмерной опеке и вниманию женщины?

— Не люблю этого. Даже чрезмерной бытовой опеки.

— Женщины не пытались тебя перевоспитывать?

— Конечно, пытались. Но я, как мне кажется, из породы неподдающихся. Да и перевоспитывать меня в силу возраста уже бесполезно. Другое дело, что я сам могу измениться, подстроиться под партнершу. Хотя, разумеется, по большому счету перестроить мою психику невозможно.

— Тебе всегда нравились умные женщины? Так было и в молодости?

— Было по-разному. Попадались прелесть какие глупенькие. Как сказал Жванецкий: «Есть две категории женщин: «ужас, какая дура» и «прелесть, какая глупенькая».

— И как долго задерживались с тобой такие «прелести»?

— Ровно столько, сколько было необходимо, чтобы они перешли в категорию «ужас, какие дуры».

— Ты допускаешь женский каприз?

— Допускаю. Женщина имеет право на каприз. И время от времени сталкивался с этим. Но то, что я допускаю и терплю каприз, не значит, что тут же бросаюсь его удовлетворять. Если это невыполнимо, я просто думать об этом не буду. Капризничай сколько тебе угодно. Но ведь каприз тоже может быть милым и чудным.

— Ты опускаешь над своей личной жизнью столь плотную завесу, что на вопросы о прошлом отвечаешь абстрактно…

— Предположим, я пущусь с тобой в какие-то откровения. А ведь это интервью будут читать мои прошлые жены, дети или женщины, с которыми я был. И каждый сразу будет экстраполировать на себя и думать: «Елки-палки, а не меня ли он имел в виду в этот момент?» Поэтому я на эти темы в принципе не хочу говорить.

О порнографии

— Как ты чувствовал себя во время съемок эротических сцен в «Зависти богов»?

— Если учесть, что это первая моя большая роль в кино, то логично было бы предположить, что помощником в этом мог быть только мой жизненный опыт. Разумеется, не очень приятно заголять свою задницу перед зрителями, но если это снято корректно, не пошло, то…

— В картине все очень пристойно…

— Из того материала, что был отснят, не все вошло в фильм. Съемки были продолжительными, тяжелыми, в чем-то мучительными. И мне было нелегко, и партнерше. Мы же не порноартисты.

— Сейчас иногда и в театрах предлагают актерам что-то оголить, сыграть откровенные сцены…

— У меня существуют четкие границы дозволенного в театре. Ниже этого уровня я не заголюсь, хоть ты меня режь. Как говорит Марк Анатольевич Захаров: «Мы потеряем семейного зрителя». Но и в театре, наверное, это может быть сделано красиво.

— Говорят, что мужчины любят стерв и хотя бы подсознательно стремятся к ним…

— Представления не имею, любят ли мужчины стерв. Я не верю, что существуют стопроцентные сте-рр-вы. Если человек в одной ипостаси прожил всю свою жизнь, и все говорят: «Да, это стерва», — это уже не стервозность, а идиотизм. Стервой женщина может быть либо в работе, либо в личной или в интимной жизни. Как есть и разные мужчины. Одни стремятся в женщине найти мать, другие — дочь и т. д. Я вполне допускаю, что определенной категории мужчин нравятся женщины-стервы в прямом смысле этого слова, стервы-садистки. Значит, эти мужчины — мазохисты. Я себя ни к мазохистам, ни к садистам не отношу.

— Какие недостатки ты мог бы простить любимой женщине?

— Буду тривиальным — очевидно, могу простить непатологическую непунктуальность в пределах 7–13 минут. А все остальные недостатки я просто терплю. А что мне остается делать? Женщину после 20 лет перевоспитать невозможно. Это уже сложившаяся личность. Это будет только напрасной тратой сил и энергии. А умная женщина всегда скроет свои недостатки или постарается заставить мужчину считать их нормой.

Марина ЗЕЛЬЦЕР

13 мая 2002

Назад в раздел Пресса

Использование всех материалов, размещенных на сайте, возможно только с разрешения администрации!

Связь с администрацией

(с) Анатолий Лобоцкий. 2007