Анатолий Лобоцкий: "Творчества без любви быть не может"

Почти за 20 лет работы в Театре им. Маяковского заслуженный артист России Анатолий ЛОБОЦКИЙ соприкоснулся с драматургией Толстого, Островского, Уильямса, Найденова, с пьесами современных драматургов, и ни одна его роль ни по жанру, ни по психо-физическому складу не напоминает другую. Превосходная внешность, природный артистизм, способность разобраться в психологических глубинах образа, творческая дисциплина - все это выдвинуло артиста в ряд ведущих мастеров московской сцены. Последняя роль А.Лобоцкого в театре - композитор Джером в спектакле режиссера Л.Хейфеца по пьесе английского драматурга А.Эйкборна "Синтезатор любви".

- Анатолий, складывается такое впечатление, что вашему герою легче найти общий язык с роботами, чем с любящей его бывшей женой или дочерью.

- Получается так. Получается, что в человеке творческом есть такой своеобразный аутизм. По-моему, это достаточно обычно и даже нормально для художника - быть не очень общительным, не очень контактным в обыденной жизни. Человек, в жизни которого творческий процесс доминирует над всем остальным в любое время суток, в любую минуту, особенно если он находится в состоянии творческого кризиса, не очень охотно сходится с другими. Общение с окружающими, приноравливание к ним выбивают его из колеи и не дают сосредоточиться. В спектакле "Синтезатор любви" эта ситуация подана гротескно, это вымысел чистой воды, но в принципе мы можем допустить, что человеку искусства проще, удобнее и спокойнее общаться с машиной, чем с живым существом, даже любящим. Но в итоге никакого творчества без любви быть не может, и творец без любви состояться не может.

- Можно ли в вашем спектакле разглядеть некий знак современной запрограммированности человека, его роботизации в современной жизни?

- Не знаю, это зрителю судить, я этого не вижу ни в пьесе, ни в спектакле. Честно говоря, я об этом не думал, когда читал пьесу, и не думал, когда репетировал, потому что эти проблемы, вся эта механизация, роботизация, глобализация и т.д. меня как актера ничуть не занимают. Меня как личность это не волнует. Это очень далеко от меня, от моей профессии. Лично я внутри этой техники не живу.

- Но ваш композитор и инженер Джером находится внутри всей этой электронной аппаратуры, он создатель роботов.

- Мой герой - да. Он поставлен автором в такие предлагаемые обстоятельства, и я это принимаю просто как актер, как исполнитель этой роли, но сосредоточивать на этом внимание зрителя мне не хотелось бы. Если внимательно прочитать пьесу, в ней можно обнаружить значительно больше электронных заморочек, и вообще дело там происходит в будущем, и всего этого там наворочено с избытком. Режиссер и мы, актеры, во время репетиций на этом никакого акцента не делали. Репетируя, а затем играя этот спектакль, я скорее думал о каком-то почти вселенском одиночестве творческого человека. Об одиночестве, с одной стороны, необходимом, а с другой - вынужденном.

- Анатолий, лично вы дружите с компьютерами и вообще с современной техникой?

- Нет, не очень, я этим не увлекаюсь.

- Когда влюбленная в Джерома Зоя - Татьяна Аугшкап догадывается, что он синтезирует, то есть преобразует в музыку записанную им на магнитофон ночь их любви, она бросает ему в лицо: "Извращенец! Тебе никогда не написать музыку о любви!" Вы согласны с этой жестокой репликой? Зоя права?

- Права. Как ни печально, но права. В общем спектакль об этом. О том, что, не имея чувства внутри, в сердце, в душе, выразить что-либо в творчестве, наверно, невозможно. С точки зрения нормальной логики, она, конечно же, права.

- И все-таки ваш Джером творческая личность, он настоящий композитор?

- Безусловно. Безусловно.

- В спектакле роботы добрее людей, а люди роботизируются, теряют лучшие душевные качества. Дочь вашего героя Джейн готова скорее расстаться с родителями, чем с няней-роботом. Эту метафору вы не станете отрицать?

- Этот перевертыш есть в спектакле. Но опять-таки я подчеркиваю, что это обычный комедийный драматургический ход, не более того. Никакой глубокой философии в этом искать не стоит. Написана комедия. Обыкновенная комедия. Даже при достаточно серьезной теме, при той глобальной проблеме, которую можно там найти, это комедия, и ни в какие глубины драматург Эйкборн не забирался и целей перед собой таких не ставил. Эта пьеса идет в Лондоне в театре "Водевиль". Само название театра определяет репертуар и жанр, в котором они работают. В общем это почти комедия положений. Поэтому разговор может идти только о том, что зритель видит на сцене, что из этой комедии положений сотворил режиссер Леонид Ефимович Хейфец.

- От ваших партнерш Ольги Прокофьевой и Татьяны Аугшкап потребовались новые краски и приемы, чтобы сыграть нянь-роботов. А вам пришлось задевать какие-то неизведанные душевные струны для роли Джерома?

- Разумеется. Любая новая роль все равно требует от актера поиска чего-то нового внутри, определенного самокопания, поисков в себе соотношения с персонажем. Разумеется, что-то новое я и для себя, и в себе нашел, для того чтобы соответствовать задаче, которую передо мной ставил режиссер. Но сказать, что в жизни я вот такой же аутичный творец, ни в коем случае нельзя.

- Ваш герой для вас - "он" или "я"?

- У меня есть такая привычка, что ли, или манера работать: я уже на третьей репетиции начинаю говорить о роли от первого лица. Но это совсем не значит, что он - это я. Я - это он - вот так будет вернее.

- Дипломный спектакль вашего курса в ГИТИСе "Завтра была война" по повести Б.Васильева был событием в театральной жизни Москвы. Этот эпизод артистической юности не забылся?

- Про любой дипломный спектакль по прошествии двадцати лет любой актер будет рассказывать как о чем-то светлом и приятном, с какой-то ностальгией, хотя репетиции спектакля были мучительные. Репетировал его наш педагог Сергей Иванович Яшин, сейчас он главный режиссер Театра им.Гоголя. Руководителем постановки был Андрей Александрович Гончаров, художественный руководитель моего курса. Работа над спектаклем была интересна тем, что, во-первых, мы познакомились с замечательным, совершенно уникальным человеком, писателем Борисом Львовичем Васильевым. И не просто познакомились - он стал очень хорошим нашим другом, другом нашего курса. Мы часто бывали у него на даче, запросто ездили к нему. Общаться с таким умницей, философски и широко мыслящим, с таким великолепным рассказчиком, человеком таких знаний - вот это было очень здорово. Когда спектакль перенесли на сцену театра, часть студентов, ставших актерами, которых приняли в театр, были заняты в спектакле, я уже играл, разумеется, не роль отца Вики, а небольшую проходную роль, но это неважно, потому что спектакль был очень хороший и на сцене театра он стал еще лучше за счет мощного профессионального состава - в нем играл и Лазарев Александр Сергеевич, и Татьяна Васильева, и другие мастера. В общем, из студенческого спектакля он превратился в настоящий спектакль академического театра. С этим спектаклем мы поехали на фестиваль в Лондон, в этой поездке мы познакомились и подружились со многими интересными людьми. Продюсировала и организовывала все это Телма Холт, очень известная театральная деятельница. Синхронный перевод спектакля для английских зрителей читала никто иная как знаменитая актриса Ванесса Редгрейв, с ней мы тоже подружились. И до сих пор, может быть раз в три года, я с ней вижусь, мы продолжаем оставаться с ней в очень хороших дружеских отношениях. Узнали массу других людей Великобритании, с которыми иначе познакомиться было бы невозможно, особенно по тем временам, это был 87-й год, когда существовали большие сложности с выездом за границу, а уж в Великобританию и подавно. На волне этого спектакля, уже как частное лицо, я еще раз ездил в Великобританию, продолжив возникшие первоначально знакомства и завязав новые, и это было замечательно: Тимоти Делтон, Энтони Хопкинс и многие другие актеры, которых я знал только по кино и представить себе не мог, что буду с ними общаться. Вот этим спектакль очень и очень запомнился. Ну и, конечно, до сих пор бередят душу ностальгические нотки: ведь все мы были молоды, бесшабашны, здоровы и задорны.

- Что вы думаете о современном русском театре?

- Что-то безусловно меня привлекает, что-то - не очень. В последнее время меня несколько настораживает антреприза, потому что они стали делать откровенную ерунду для зарабатывания денег. Это пугает, хотя деньги зарабатывать нужно. В театре-то мы нищенствуем, и только на стороне, на телевидении, в кино, мы можем заработать, но зарабатывать за счет унижения собственной профессии - это стыдно. Я стараюсь этого не делать, но, к сожалению, не могу сказать, что отстранился от этого вовсе. А вообще в театре есть очень интересные вещи. Питерцы привозили интересные спектакли: "Московский хор" Малого драматического театра, "Рождество 43-го года" режиссера Ивана Латышева. Из последних московских мне показались интересными "Любовник" В.Мирзоева по пьесе Г.Пинтера с участием Евгении Симоновой и Сергея Маковецкого и поставленная Р.Козаком в Театре им.Пушкина "Академия смеха" с Андреем Паниным и Николаем Фоменко. Видел также "Имаго" Н.Чусовой и "Терроризм" К.Серебренникова. Мне это не близко. По поводу "Имаго" вообще не хочу говорить, потому что очень уважаю Анастасию Вертинскую и людей, которые делали этот спектакль, а по поводу "Терроризма"... С Серебренниковым я знаком и очень хорошо к нему отношусь именно как к режиссеру, я снимался в его фильме. Мне, например, странно, что он берет для работы такую драматургию, но это дело вкуса. Его волнует в данный момент эта проблема - он ею занимается. Честно говоря, его как художника по большому счету не должно заботить, волнует ли эта проблема меня. В конце концов режиссер в спектакле самовыражается и имеет на это полное право.

- Посетители Интернета ради интереса сделали распределение актеров вашего театра в воображаемом спектакле "Мастер и Маргарита" по Булгакову. Единогласно вам предназначена роль Мастера, а вот Маргариту так и не нашли. В ком из актрис Театра им. Маяковского вы видите Маргариту?

- Начнем с того, что я не хотел бы играть Мастера. У меня огромнейший пиетет к Булгакову и этому произведению, но я бы просто не взялся за такую роль, потому что это надо делать на каком-то высочайшем уровне. Да и не очень-то это получалось даже у известных мастеров, когда они пытались перенести роман на сцену или экран. Таганковский вариант я не имею в виду, потому что это был "Мастер и Маргарита" в прочтении Любимова. Это был не совсем Булгаков. Не удивляйтесь, но, на мой взгляд, из этого гениального произведения можно сделать совершенно грандиозный мультфильм. Вот это я себе представляю. Озвучить такой мультик я бы согласился, а играть Мастера - вряд ли, поэтому и "распределение" на роль Маргариты делать не стану.

- В таком случае как вы относитесь к другому грандиозному роману, "Братьям Карамазовым" Достоевского? Художественный руководитель вашего театра С.Н.Арцибашев в интервью нашему журналу сказал, что это будет его следующая постановка.

- Лучше этот вопрос задать Сергею Николаевичу, почему он взялся за это действительно грандиозное произведение. Я не читал этой инсценировки и с трудом себе представляю, как можно это поставить, хотя те, кто читали, говорят, что это очень мощная и хорошая инсценировка, и дай бог, чтобы получился хороший спектакль, потому что такой материал провалить нельзя. Арцибашев рискует, но он прав, потому что заявить о себе в качестве нового художественного руководителя такого сложившегося и старого театра можно какой-то убойной, мощной вещью. Если, дай то бог, у него это получится, я буду счастлив.

- В труппе появилась уверенность и ощущение стабильности с приходом Арцибашева?

- Я думаю, да, потому что у нас сейчас, если я не ошибаюсь, репетируется семь названий. Не прошло половины сезона, а уже вышло несколько премьер, и во второй половине сезона будет не меньше двух-трех премьер. То есть это уже показатель того, что театр работает и живет, в репетициях занята почти вся труппа. Это замечательно для трудовой и творческой атмосферы в театре, потому что безработный артист - это ужасно.

- Актеры из Театра на Покровке, которым параллельно руководит С.Арцибашев, в ваших спектаклях не участвуют?

- Нет, Сергей Николаевич не взял никого, по крайней мере в этом сезоне. Над некоторыми спектаклями работают приглашенные режиссеры, а из актеров он никого не взял.

- Анатолий, вы на репетициях покладистый человек?

- Я считаю себя в общем послушным артистом. Если у меня нет повода спорить с режиссером, а повод может быть только один - мы смотрим в разные стороны, мы принципиально расходимся (о мелочах спорить на репетициях не стоит, это все в процессе выясняется), - так вот если у меня нет повода спорить с режиссером, я и не спорю. Доказывать что-либо? Пытаюсь этого не делать. Еще будучи студентом А.Гончарова, я уяснил для себя не самый простой, но самый полезный, скажем так, путь взаимоотношений с режиссером. Это метод показа. Вы хотите так? Пожалуйста. Хотите предложить вот это? Пожалуйста. Вас это не устраивает? У меня есть еще один вариант. И еще. И еще. Это лучший, оптимальный, на мой взгляд, диалог с режиссером. Не всегда это получается, не всегда это выходит, спорить и орать, к сожалению, приходится, но это такая работа, тут ничего не сделаешь.

- Анатолий, в 95-м году вы исчезли с театральной орбиты...

- Да, я уезжал.

- С чем это связано, если не секрет?

- Никакой тайны нет, какой-то кризис напал на меня, было много причин, и внешних и внутренних. Просто я решил уйти из театра.

- И Гончаров вас, ведущего актера, отпустил спокойно?

- Ну, тогда я не был ведущим актером, а скорее подающим надежды. Нет, я просто чувствовал, что мне больше нечего сказать зрителю, мне все опротивело, стало скучно, неинтересно... Я уехал за границу.

- Профессией там занимались?

- Нет. Просто проводил время.

- Деньги-то у вас на это были?

- Мало было денег. Особенно шиковать не приходилось. Главное, нужно было сменить обстановку полностью, кардинально.

- На вид вы производите впечатление уравновешенного человека. Неужели склонны к таким крутым шагам в жизни?

- Я считаю себя достаточно уравновешенным. Может быть, кто-то скажет, что я неврастеник, и тоже будет по-своему прав. Я считаю себя уравновешенным и не склонным к таким поворотам судьбы. Но они иногда случаются, происходят.

- Не жалеете об этом периоде?

- А зачем жалеть? Как можно жалеть? Это моя жизнь.

- В последнее время вы снимались в двух фильмах. Расскажите, пожалуйста, о них.

- В фильме "Сердцебиение" режиссера К.Худякова у меня далеко не главная роль, это мелодраматическая история любви людей взрослых. Главные роли исполняют Вера Глаголева и Игорь Костолевский, все в фильме крутится вокруг их взаимоотношений. У меня же в фильме небольшая роль покинутого мужа, и ничего особого я от нее не жду. "На углу у Патриарших" режиссера В.Дербенева - это новый блок, уже третий, бесконечного телесериала, и будет еще двенадцать серий, где я являюсь главным действующим лицом. Это обычный детективный сериал.

- Возникают ли сложности, когда нужно выкраивать время для съемки? Не сказывается ли срочность съемок на качестве фильма?

- Дело в том, что занятость моя в театре обусловлена в основном количеством репетиций. Сейчас я выпустил спектакль, и у меня репетиций нет. Значит, в принципе при моих десяти спектаклях в месяц я сниматься могу. Съемки в этих двух картинах практически происходили летом за счет моего отпуска. Затем главным стал для меня выпуск спектакля, я выпустил спектакль, а теперь я начинаю снова сниматься, но уже в свободное от театра время. Теряется ли от этого качество? Не думаю.

- Что собой представляет репетиция на телевидении?

- Если это телесериал, то это скорее технические репетиции, для света, для камеры и так далее. С актерами режиссер оговаривает то, что он от них хочет. Конечно, режиссеры телевидения тоже пробуют, репетируют, но это очень разные вещи - репетиция в театре и репетиция на съемочной площадке.

- Как вы находите время, чтобы запомнить текст перед съемкой?

- Выучить текст... Ну это тоже такие профессиональные вещи... Есть долговременная память и есть краткосрочная память. Вот разбуди меня сейчас среди ночи и спроси текст спектакля, который я играл пятнадцать-семнадцать лет назад - я его без запинки скажу. А вот то, что я произносил, когда снимался на площадке, я уже не смогу повторить едва выйдя из кадра - там задействованы другие механизмы памяти.

- Часто вам приходится жертвовать отпуском ради съемок?

- Два года у меня уже не было полноценного отпуска.

- Страдаете без отдыха?

- Страдаю. Конечно. Я страдаю от хронической усталости. Я страдаю оттого, что не успеваю восстанавливать силы.

- Если бывает время для отдыха, как вы его проводите?

- Рыбу ловлю.

- Анатолий, через час начинается ваш спектакль, а вы принимаете лекарство, Вы плохо себя чувствуете? У вас температура?

- Я играю с температурой уже три спектакля подряд, и три спектакля очень тяжелые, но температура - это не самое неприятное. Если бы я завтра мог позволить себе до вечернего спектакля отдохнуть, то я бы восстановил свою физику, но я не успеваю, потому что завтра, помимо вечернего спектакля, я должен зарабатывать деньги. Поэтому у меня перед спектаклем две озвучки, и так далее, и так далее. Но я не жалуюсь. Это в порядке вещей. Это моя работа.

Александр Вислов

"Театральная афиша", февраль 2003

Назад в раздел Пресса

Использование всех материалов, размещенных на сайте, возможно только с разрешения администрации!

Связь с администрацией

(с) Анатолий Лобоцкий. 2007